Экранизации произведений, особенно мировой классики – очень тонкий и
щепетильный вопрос. Зачастую, при попытке воспроизвести шедевр мировой литературы в виде киноленты, идея книги и даже ее атмосфера может терять свою изюминку и особый шарм. Безусловно, существует множество фильмов и даже сериалов (примером может послужить «Мастер и Маргарита», снятый по одноименному роману), блестящих в своем исполнении, однако нередко приходится сталкиваться с тем, что особенности, присущие оригиналу, в конечном продукте упускаются, отчего фильм приобретает вид истории, в которой с трудом можно рассмотреть черты ее истоков.

Автором произведения, об экранизации которого сегодня пойдет речь, является Оскар Уайльд – эксцентричный и чудаковатый ирландский писатель и поэт, в свое времяуспевший прослыть гениальным оратором и бестолковым денди. Принц Парадокс – так его называли; человек, который любой скучный диалог неизбежно превращал в монолог, не позволяя собеседнику «портить» атмосферу обсуждения; человек, который считался
самым дорогим гостем в любом салоне Англии благодаря своим блестящим идеям и поражающим разум выводам; человек, который на закате жизни пережил бескрайний позор во имя любви – и смог все простить. Говорить о нем можно бесконечно долго.

История молодого Дориана – философская сказка о борьбе Греха и Добродетели, овлиянии развращающих идей на юношеский ум, о противостоянии Искусства и Жизни. Книга собрала в себе слишком много идей, чтобы описать их за раз, и в этом ее прелесть. Уайльд изящно пишет о страшных вещах, заставляя задуматься о том, как часто Прекрасное, скрывающее за собой сущие ужасы, затмевает наш разум. И вот, в 2009 году эта бесподобная книга получает экранизацию.

"Дориан Грей" (2009) служит интересным примером того, как фильм, может существовать в полунезависимом от книги состоянии при этом местами напоминая скорее биографию автора, чем картину по книге (на мой взгляд). Режиссером фильма выступил Оливер Паркер – человек, неоднократно занимавшийся экранизацией произведений Оскара Уайльда. Его мы можем благодарить за появление на экранах таких работ, как «Идеальный муж» (1999), «Как важно быть серьезным» (2002), ну и, конечно, пресловутого «Дориана Грея». Помимо того, что Паркер выступал режиссером – кстати, его дебютом можно считать пьесу "Отелло" (1995) – он также успел поработать в роли сценариста и актера. В своей самой популярной картине "Идеальный муж" (1999) Оливер Паркер одновременно занимал пост и режиссера, и актера.

Каст фильма состоял из молодого и амбициозного Бена Барнса в роли самого Дориана, Колина Фёрта в роли лорда Генри Уоттона, художника Бэзила Холлуорда же сыграл Бен Чаплин. Барнс, кстати, крайне переживал по поводу своего внешнего вида, ведь по книге красавец Дориан был блондином и имел голубые глаза, поэтому, как говорил Барнс, «он уже был готов перекраситься и искал себе линзы», однако Паркера устроил его исходный образ, потому как основной особенностью внешности Грея он считал цветущую молодость и вечную юность, а не цвета. По этой причине актера «освободили» от обязанности изменять свой внешний вид. С Колином Фёртом Оливер Паркер сотрудничал на киноплощадке уже не в первый раз: вместе они работали над фильмом «Как важно быть серьезным» (2002), поэтому и в этот раз все сложилось удачно. Скромный Бен Чаплин, обожающий театр, прекрасно вписался в команду «Портрета» со всей своей чувственной театральностью.

Нет сомнений, что литературное детище ирландского писателя хранит в себе сплошь и рядом автобиографичные отсылки (от внешности Дориана до шуток про Америку лорда Генри), однако их репрезентация все же разнится с той, которую можно разглядеть в фильме. Вдобавок здесь опускаются некоторые моменты, являющиеся исключительно важными в книге, как пример – факт того, что в киноленте Дориан после получения портрета тут же вешает его на стену, выставляя на всеобщее обозрение.

Для «книжного» Холлуорда такой поступок был бы настоящим ужасом и предательством: как он говорил, в этом шедевре «слишком много его, хоть и изображен там мистер Грей». Этот портрет обнажил его, Бэзила, душу, раскрыл сокровенные тайны самого существа художника и, конечно, выдал его раболепное поклонение Дориану. А значит открыл секрет его искусства в целом, что неприемлемо для художника. Бэзил же из фильма, кажется, вовсе не переживает и только рад тому, что его творение будет по достоинству оценено на очередном светском рауте настолько, насколько это возможно в кругу не слишком посвященных лиц. Да, это противоречит оригиналу. Однако не напоминает ли это об эстетских взглядах самого Уайльда, считавшего, что красота в искусстве превыше всего, и именно ей, в первую очередь, должно уделяться внимание? Возможно, режиссер сослался на это?

Конечно, многое в киноленте переделано "для зрителя": очевидно, экранизация рассчитана на более массовую аудиторию, нежели книга, да и вдобавок не всем бы пришлось по душе два часа наблюдать некие отрывки книги, без должного контекста, ужатые до размера фильма, если зритель, скажем, принял для себя решение ознакомиться с творчеством Уайльда посредством кино. Экранная версия бы просто осталась непонятой. Поэтому метаморфозы были необходимы.

Стоит упомянуть об особенностях картины с точки зрения цвета, кадра и монтажа. Итак, цвета с течением событий, становятся все более темными. Свет из обширного превращается в точечный и приглушенный, указывая на изменения в душе главного героя.

Конечно, самыми яркими являются сцены, в которых принимают участие истинные возлюбленные Дориана – Сибила Уэйн и Эмили Уоттон. Например, в сцене в кабаке – как раз-таки, одно из первых мест, где кадр выглядит темнее предыдущих – при встрече Грея
с молодой актрисой, она окружена ореолом из света, выделяясь на фоне остальных персонажей. Таким же образом она будет "подсвечиваться" и в последующих своих появлениях, выступая как бы чистым, незапятнанным и требующим благоговения существом. Динамика в «Дориане Грее» демонстрируется «трясущейся» или «плывущей» камерой, предоставляя нам возможность очутиться «внутри» самого кадра (примером могут служить прогулки Дориана по нищим улицам и захудалым кварталам, а также его пребывание в опиумном притоне). Характерной чертой фильма является необычный угол съемок: неоднократно можно заметить, что камера выставлена таким образом, что портрет будто бы свысока наблюдает за Дорианом. Сам же юноша зачастую выглядит маленьким и даже жалким в рамках широко кадра на фоне портрета. Частые склейки и мелькающие перебивки выделяют не только тревожные (первое появление Грея на балу) и пугающие секунды фильма (воспоминание о деде в момент посещения чердака), но также используются для проведения аналогий (кадры с очередного приема, где главный герой намазывает багрово-красный джем на хлеб - кадры с его кровавыми развлечениями) и, напротив, различий (сменяющие друг друга темные кадры с могилы Сибилы - кадры светлых воспоминаний с ней). Кроме того, имеется множество других интересных приемов, как, скажем, переход фокуса с лица Дориана на прямо расположенное за ним лицо портрета после слов о том, что он готов распять свою душу на дьявольском алтаре за вечную молодость, или отражение Сибилы и Дориана в разных зеркалах в сцене первой встречи в гримерной: они находятся в разных мирах.

Однако же все эти премилые особенности не отменяют того факта, что многие фундаментальные идеи литературного источника, как описанный вопрос искусства и души Бэзила выше, претерпели достаточно масштабные перемены или же попросту не были достаточно раскрыты.

Скажем, если рассматривать взаимодействие Дориана Грея с художником: в кинокартине, они были чуть изменены: на экране эти персонажи оказались в отношениях более близких, чем исходно. Конечно, тут невозможно не вспомнить об автобиографичности романа, и тогда легко спроецировать опыт автора на решение режиссера о постановке соответствующей сцены, однако в книге между двумя персонажами, как по мне, существует связь немного иного рода: художник как творец, создавший величайший предмет искусства, в каком-то смысле, Бог в отношении портрета, Дориан же – его модель и убийца, человек, уничтоживший и «Бога», и, в последствии, его шедевр.

В целом, атмосфера книги отличается от фильма: если первое – поучительная притча о жизни и грехах, отсылающая нас к небезызвестному «Фаусту» во многом, второе – да, поучительная история, но, скорее, стремящаяся будто бы напугать, а не предостеречь. Благодаря «дописанной» в киноленте концовке можно сказать, что она, и правда, скорее отдельное произведение. Даже в поведении лорда Генри, «человека, который никогда не говорит ничего нравственного и не делает ничего безнравственного», наблюдаются изменения: у него рождается дочь, и с ее появлением он отрекается от своего кредо, хотя его книжный прототип выступает скорее в образе Мефистофеля-искусителя, поэтому наделять его таким искренним и чувственным будущим достаточно своевольно (хотя опять-таки, и экстравагантный эстет Уайльд к концу жизни находил отраду в безграничной любви к детям).